Мария Мясникова - Банальная история[СИ]
— Ну, все, куртке конец, — отпихнув одного из иллюзорных бойцов, прикрывшего его, Кир с сожалением рассматривал испорченное арбалетной стрелой одеяние. То, что от смерти его отделяло несколько мгновений, доходило с опозданием, но Кирилл все равно ухитрился сохранить испугавшее его самого ледяное спокойствие. Наверное, все же стоит нормально выспаться — психологические реакции стали неприлично тормозить.
Остальная охрана, довольно шустро прореагировавшая на попытку покушения, притащила подозреваемого, при виде которого нитрианский капитан издал изумленный возглас. Незадачливый убийца, совсем молодой юноша в испачканной краской одежде, буквально горел праведным гневом и, вероятно, потрясал бы кулаками, если бы руки не оказались предусмотрительно связаны за спиной. А этому мальчишке землянин когда успел насолить — вот вопрос на миллион?
— Вы все сдохнете, темные твари, — почти прошипел парнишка, пытаясь вырваться из захвата призрачного стража.
Интересно, почему, как только он появляется где-нибудь, местные обязательно пытаются его убить? Честно говоря, такой порядок вещей уже начинает сильно напрягать.
В последнее время Кир стал ненавидеть новые и незапланированные знакомства.
Несостоявшийся идейный убийца продолжал сыпать оскорблениями и угрозами, изрядно пополнив словарный запас землянина. Илларий с профессиональным видом изучал старый арбалет, Легрий с неприкрытой ненавистью — убийцу, а Кирилл внезапно почувствовал себя несколько оскорбленным: его, предполагаемого Темного Властелина, собирались убить с помощью какого-то пошлого арбалета. Вот она, суровая реальность!
И тут же встал вопрос, что делать с убийцей. Кир как чувствовал!
— Ну, давайте его четвертуем, — рассматривая горе-мстителя, предложил Кир. Времени на знакомство с местным УК не хватило, решение, как обычно, ждали от него, и, как обычно, Кир ляпнул, не подумав.
— Как скажете, повелитель, — Илларию, в общем-то, было все равно, что делать, если есть приказ.
Зато местный капитан стражи воззрился на него как на демона во плоти, с таким суеверным ужасом, что Кир несколько засмущался. Странные они, эти светлые: сначала приписывают врагу все мыслимые и немыслимые грехи, а позже, когда оппонент начинает соответствовать ожиданиям, так невинно-искренне удивляются. Тем более, у самих рыльце в пушку — в Нитриане пенитенциарная система находилась в зачаточном состоянии, и все преступления карались двумя способами: через повешение для низших классов и отрубанием головы для знати.
От незадачливого убийцы пахло отчаяньем и сожалением о том, что попытка не удалась — но сожаления не было. Страх перед казнью присутствовал, но, как бы то ни было, сожалеть о содеянном убийца не собирался. Такая четкая позиция заслуживала уважения.
— А, может не надо, мой повелитель? — нерешительно попросил Вилларий. Бывший оронский целитель, странным маневром умудрившийся затесаться в кирову свиту, оказался весьма мягкосердечным.
— Ну, можно и не четвертовать, — покладисто согласился Кир, — что насчет колесования или публичного сожжения? А на самый крайний случай можно посадить на кол или содрать кожу живьем…
Конечно, попаданец вовсе не собирался исполнять свои угрозы, но почему-то чужой ужас падал бальзамом на душу, темную палитру эмоций от отвращения до испуга хотелось смаковать. Темный Властелин мечтательно сощурился и, внезапно, опомнился. Отрезвление упало ушатом ледяной воды — ранее садистских замашек Кирилл за собой не замечал.
— Смерть тебе, Отродье Тьмы, — патетично возопил до того молча сопевший стрелок и попытался плюнуть в оппонента, во второй раз промахнувшись.
— Вот только не надо так орать, мы не глухие, — страдальчески поморщился Кирилл — голова гудела и без чужих воплей. А уж говорить страдальцу за отечество о том, что от слюны, если только она не змеиная, не умирают, и вовсе было лень.
Если исходить из реакции стражника, то схваченного тот знал, пусть и не слишком близко. Да и эмпатические ощущения выводы подтверждали: среди обуревавших Диллока эмоций явственно проглядывала жалость, мелькало сожаление, серебристой рыбкой скользила некая досада, но, при этом, было и понимание. Удивления нитрианец не испытывал.
— Все-таки, что делать с убийцей, мой повелитель? — напомнил Илларий.
— Понятия не имею, — неужели окружающие вообще ничего не могут решить самостоятельно?
"Окружающие" немного удивились.
— Н-но, — промямлил Диллок, хотя именно он высказывать недовольство мог бы и постесняться.
— Ну, посадите его в тюрьму, что ли. Мне, вообще-то, без разницы, — убийственно честно сознался Кир, которому все смертельно надоело, — главное, чтобы я его больше не видел.
По здравому размышлению, мальчишку следовало казнить, да пострашнее, чтобы остальные задумались. Око за око, зуб за зуб — не забудем, не простим. Тьфу ты.
Да плевать на все, Кир просто не может. Тем более, четкая позиция, идейный враг, гуманистическое наследие… Да и казни здесь вряд ли достойное просмотра зрелище.
— Хорошо, мой господин, мы все уладим, — с каким-то осуждением в голосе произнес Илларий, многозначительно переглянувшись с Таргом.
Почему-то подумалось, что оставлять мальчишку на попечении дорогих соратников — не лучшая идея.
— Впрочем, пусть лучше с этим незначительным инцидентом разберется наш бравый начальник стражи, ведь, по сути, это его работа, — старательно изучая похожее на герань растение в одном из окон, решил выставить себя окончательным дебилом, Кир. Смотреть кому-либо в глаза было стыдно, приходилось довольствоваться псевдо-геранью.
По крайней мере, Диллок несостоявшегося убийцу знает, зла ему не желает и убивать явно не будет. А если он еще и не умеет просчитывать последствия на несколько шагов вперед, то, скорее всего, этого косорукого стрелка просто-напросто отпустит.
И можно снова ждать стрелы из каждой подворотни, а про крыши и говорить нечего. Не считая того, что своим решением он умудрился поощрить остальных борцов за незалежность родины на подвиги во славу ея.
Почти тридцать лет человеку, а ума как не было, так и не будет.
Киру не хочется жить во дворце Дагмара: у него появляется такое чувство, что убив хозяина дома, он нагло поселился в жилище врага. Он не может там спать, даже те жалкие крохи времени, выделенные для необходимого отдыха, часто просто лежит с открытыми глазами, рассматривая золотистый потолок. В лучшем случае, удается провалиться в серое марево и проснуться от нескончаемого кошмара. Он не может там есть: кажется, что вся еда и вода непременно содержит яд. Глупо, конечно, но справиться с собой землянину не удается. Кроме того, Кир осознает, что при желании легко отравить книги, белье, даже воздух, а он, увы, не токсиколог. За каждым углом воображаются убийцы и враждебно настроенные колдуны. Киру кажется, прогрессирующая паранойя скоро сведет его с ума.
Это бесит.
Киру, если откровенно, не хочется принимать единоличные решения — слишком ничтожен опыт и велика ответственность. С другой стороны, правитель несуществующей империи также понимает, что если он хочет удержать варваров и свою страну от голода и постоянных пограничных конфликтов, то нужно продовольствие. И поставки должны быть постоянными, чтобы не провоцировать привыкший жить от набега до набега сброд на повторение былых подвигов. Вот только в своей способности договориться Кирилл уже сомневается — деньги, пусть даже полученные в результате экспроприации чужого добра, есть, а вот желающих продавать хлеб — пока нет. Встреченный в Ороне линниец, конечно, утверждал, что зитрианцы не вмешиваются в дела Светлого Содружества и на вечное противостояние Добра и Зла чихать хотели с высокой башни, но вышесказанное вовсе не означает, что шах Зитри спит и видит торговый союз с разоренным огрызком Темной империи.
Это уже пугает.
Кроме того, теперь Киру приходится нести ответственность за благополучие части Нитриана, а вот это уже ни в какие рамки не лезет. Поиск лекарства от чумы и неуловимого столичного демона проходят с одинаковой успешностью, а, именно, никакой.
Расследование зашло в тупик, предсказать появление демона не получается, а анализ места преступления лишь испортил надолго настроение, оставив впечатление человеческой скотобойни. Кир, действительно, изо всех сил хотел поймать убийцу, но одни лишь добрые намерения еще никого не спасали.
Пришедший в себя миэль Абрахам также подливал масла в огонь. Кир уже начал жалеть, что исполнил врачебный долг, исцелив главу местной церкви от сердечного приступа — отлежавшись несколько дней в постели, церковник с энтузиазмом достойным лучшего применения принялся изводить Кирилла. Старик, судя по всему, ничего не боялся и не стеснялся чуть ли не ежедневно напоминать, что Темный Властелин согласился избавить Олиру от тварей, будто сам должник не в курсе.
